Буддизм

Принцип прямой передачи имеет большое значение в Алмазном пути Буддизма. Особенность школы Карма Кагью - сила линии передачи. В ней мы находим лучшие примеры того, что благодарность и преданность Учителю являются благоприятными предпосылками для очень быстрого развития на пути к Просветлению.

Хотя это не единственный способ — помогает также развитие ясной логики — но преданность очень эффективна, поскольку влияет на все: тело, речь и ум. Через преданность мы перенимаем просветленные качества нашего Учителя. Мы можем сами идти по ступеням его развития и, опираясь на его пример, работать с собой, до тех пор, пока сами благодаря соединенному действию нашей открытости и благословения Ламы не удалим из ума все загрязнения.

Тот факт, что большинство Лам не посещало в юности воскресную школу, делает весь процесс еще менее скучным. Благодаря их примеру мы видим, что Просветление — не что-то недостижимое, но возможность, заложенная в каждом из нас, которая может быть реализована. Из всех тысяч Будд, приходящих в нашу эпоху, только два дают, помимо поучений Винайи, Сутры и Абхидхармы, также тайные тантрические поучения. — один из этих двух. Из четырех классов Тантры, которым он учил, самый сильный — Анутарайога-Тантра. Тот, кто обладает достаточным мужеством и волей, может, используя тантру, быстро преобразовать все мешающие чувства и напрямую изменить свой уровень переживания. Материнские тантры давались прежде всего тем, чьи главные трудности в прилипчивости и скупости, отцовские тантры — тем, в ком ненависть и гнев, и недвойственные тантры — против неведения, завес и затемненностей. Будда Шакьямуни демонстрировал своим ученикам трансформацию их комплексов в энергии Просветления. Он давал им в поддержку передачу света и энергополей, мантр и благословения, так, что они со временем могли раскрыть Будда-качества в себе самих. У других росло ощущение сверхличной силы этих учеников и появлялось к ним доверие. Они также получали передачу и благословение линии, раскрывали свою Будда-природу и, в равной степени, становились учителями.

Так опыт сохранялся живым в Индии на протяжении 1500 лет, и многие достигли Просветления. Затем общая карма Индии ухудшилась настолько, что в страну смогли ворваться мусульмане, и уничтожили свободу и Дхарму. Тогда же, около 1000 лет назад, жил человек по имени . Его имя означает всего-навсего «изготовитель тахина»; тахин — это мякоть, извлекаемая из семян кунжута. «Тил» означает семя кунжута. Был ли Тилопа из светлой расы индийцев, пришедших из Центральной России и принесших с собой арийскую культуру, или происходил из коренных жителей страны — неизвестно. Иногда он описывается как маленький, с почти голубоватым цветом лица, не особенно красивый и не особенно высокого положения, в то время как в других текстах он — принц. Иногда можно слышать о нем даже как о своднике.

Как это всегда бывает, однажды он понял, что все в мире — тленно, и что единственное, существующее всегда и везде — это только ум. Он решил его найти и отправился к учителям, обладавшим подлинными передачами — реализовавшим себя тантрическим мастерам. Он получил поучения и сам стал держателем всех линий, возможно единственным в то время. Тилопа владел как передачей «Пути Средств», известной сегодня как «Шесть учений Наропы», так и передачей «Пути Видения», поучений по Махамудре, которые были даны ему главным образом Майтрипой. После этого Тилопа медитировал в двух пещерах. Желая достичь реализации прежде всего на энергетическом уровне ума, он привязал себя тяжелой цепью, чтобы не опрокинуться во время медитации. У красной ленты йогина, которую мы видим у Миларепы, то же назначение. Тилопа упражнялся много лет и встретил затем, как это традиционно описывается, ум всех Будд в форме Держателя Алмаза, синей временной светоформы. Он слился с ним, все границы между внутренним и внешним растворились, и его ум перестал быть ограниченным временем и пространством. В то самое время, когда Тилопа достиг полного Просветления, на востоке Северной Индии жил прославленный профессор. Его звали , и он был самой умной головой большого Университета Наланды. Он часто вел дебаты одновременно с пятьюстами профессорами, как сегодня мировые мастера по шахматам играют одновременно с несколькими соперниками. Переспорив всех, он менялся с ними точками зрения и — снова побеждал.

Однажды он сидел со своими книгами перед университетом, как вдруг на него упала странная тень. Он обернулся, и своим, обладавшим быстротой молнии, умом успел заметить в стоявшей там старухе 37 признаков абсолютного уродства. Такого он еще не встречал. В то время как пораженный Наропа изучал ее взглядом, она спросила, что он там читает. Он отвечал: «Поучения Будды». Старуха спросила, понимает ли он то, что читает, и он сказал: «Я понимаю слова». Тогда женщина стала танцевать от радости. При этом она стала невыразимо красивой, поскольку он сказал правду. Он знал слова, будучи книжным червем. Но, возгордившись, Наропа добавил: «... и я понимаю также их смысл». Не успел он это произнести, как она стала еще уродливей, чем прежде, и заплакала, поскольку было очевидно, что сказанное не соответствует истине. Он не был йогином, не имел внутренних опытов и понимал Учение только на уровне интеллекта. Наропа покраснел и спросил: «Кто может показать мне настоящий смысл?». Старуха ответила: «Мой брат Тило!», — и исчезла в радуге. Наропа не мог этого забыть. Он удостоился еще нескольких докторских шапочек, но это его не удовлетворяло. В один прекрасный день он оставил все звания и почести и отправился в путь. Читать и дискутировать было для него уже просто больше недостаточно, теперь он хотел получить действительный опыт Дхармы, и он от правился на поиски Учителя. Тилопа же сделал это для него нелегким. Снова и снова он приводил Наропу в ситуации, в которых отчетливо становилось видно, как всевозможные его воззрения блокируют его энергию. Вот Наропа спускается по узкой тропинке, и вдруг поперек нее лежит прокаженная старуха. Не зная, что делать, и в страхе заразиться, он зажимает нос и перепрыгивает через нее.

Через пару шагов угрызения совести заставляют его обернуться, и тут старуха взмывает радугой в небо со словами: «Как хочешь ты встретить Учителя, когда в тебе недостаточно сочуствия?» Наропа же продолжает поиски. Тилопа не переставал показывать себя в различных формах, и всегда так, что у Наропы возникало совершенно ясное ощущение того, что ему чего-то не хватает. И вот в один прекрасный день, когда Наропе стало уже совсем невмоготу, понятия и гордыня стали казаться ему совершенно ненужными, ему явился Тилопа в виде йогина с костями в волосах и налитыми кровью глазами. Он взял Наропу за руку и потащил за собой. Так началось обучение Наропы. Он поразил эго Наропы в самое чувствительное место, оставив его гигантский мыслительный аппарат, который все время нужно было кормить новыми идеями, без пропитания. Хотя Наропа все время приставал к Учителю с тем, чтобы тот дал ему поучения, в первый год Тилопа не произнес ни слова. Однажды, когда они стояли на крыше высокого дома, он впервые заговорил: «Если бы у меня был хороший ученик, он спрыгнул бы сейчас с крыши». Наропа спрыгнул и, тяжело ушибившись, растянулся на земле. Через некоторое время спустился Тилопа, посмотрел на него и спросил: «Что это с «тобой?» Наропа простонал: «Мне больно». Ответом Тилопы было: «Это потому, что ты считаешь вещи реальными— вот что делает тебя таким тяжелым». Он коснулся его, что тут же исцелило Наропу, и дал ему несколько поучений. Их было не столь много, чтобы вновь завелся «компьютер», но достаточно, чтобы оставить отпечаток в его уме. Еще год он не говорил ни слова, пока однажды мимо них не проезжала толстая королева с большим количеством солдат. Тилопа сказал: «Если бы у меня был хороший ученик, он бы стянул королеву с коня». Наропа это сделал, и солдаты его отколотили. Снова лежал он ни жив, ни мертв. Тилопа спросил его, что не так, и Наропа ответил: «Я как мертвец». И на этот раз Тилопа благословил его и сказал: «Посмотри в свое сердце, там живет Дакиня, спонтанная мудрость. Тогда внешнее не будет тебя беспокоить».

Так Тилопа подверг его двенадцати крупным и двадцати четырем маленьким испытаниям, пока все его твердые представления окончательно не распались. Как-то раз сидели они друг против друга, и Тилопа, дружелюбно посмотрев на Наропу, ни с того ни с сего стукнул его тяжелым ботинком по черепушке, и Наропа в один момент стал полностью просветленным. Он — единственный в нашей линии, достигший Просветления без медитации. Но это, как видите, не было милостью божьей. К тому времени как Наропа достиг Просветления, в Южном Тибете подрос живчик по имени . И он не давал никому скучать. Уже в детстве про него говорили: «Если он вырастет хорошим, то будет очень хорошим, если же вырастет плохим, то лучше нам тогда убраться в соседнюю долину». Там, где рос Марпа, возможности выбора профессии были очень ограничены. Было, собственно говоря, всего три пути: можно было стать пастухом, разбойником или Ламой. Марпа прикинул, что Лама — это, пожалуй, наилучший вариант. Он огляделся вокруг в поисках, где бы он мог что-нибудь узнать об уме. В самом Тибете мало что можно было найти в то время. Хотя Гуру Ринпоче и принес Учение в Тибет тремястами годами раньше, пришедший за ним король Ландарма все уничтожил, если не считать лишь немногих практикующих, разбросанных по отдаленным уголкам страны и большого количества драгоценных передач, «Терм», которые однако вышли на поверхность лишь в последующие века.

И вот пришлось Марпе отправиться через горы в долгий, трудный, изобилующий разбойниками и москитами путь в Индию, чтобы найти хоть какое-нибудь знание. Добрая нить прошлых жизней привела его прямо в хижину Наропы. Тот хорошо его принял, благословил и отпустил с основополагающими поучениями. Затем в Непале Марпа встретил тибетца Ньё, с которым до этого вместе отправился в Индию. Они сравнили то, что смогли получить. Ньё, собиравший фрагментами объяснения повсюду, мог похвастаться целой толстой книгой. Марпа же мог предъявить весьма немного и сделал из этого вывод, что узнал слишком мало. Он повернулся кругом и поспешил опять к Наропе. Тот сказал: «Собственно говоря, у тебя есть все, что тебе нужно. Но если ты непременно хочешь чего-то еще, то можешь сходить к моему другу Кукурипе. Это — сумасшедший йогин, живущий в пятидесяти днях перехода через джунгли отсюда к западу. Его, как и всех Будд, окружают женские Будды. В последней жизни он, бывало, дурно отзывался о дамах, и поэтому в дневное время женские Будды проявляются перед ним как злобные суки и только по ночам превращаются в богинь воодушевления, благословляющих пространство во всех направлениях». Марпа предпринял долгое путешествие к Кукурипе и, придя, увидел все так, как ему было описано. Кукурипа выглядел как обезьяна и болтал всякую чепуху, во время чего собаки лезли на Марпу со всех сторон. Только в момент, когда нервы Марпы не выдержали, и он в гневе отшвырнул свои письменные принадлежности, а вместе с ними — жесткие представления и планы, все преобразилось. Кукурипа вдруг показал себя вполне нормальным, суки стали Дакинями. Они дали ему весьма важную Махамайя-Тантру, передачу материнской линии, которая передается также сегодня в Кагью-Нагзё, «Сокровище Мантр Кагью». Теперь и у Марпы была толстая книга с поучениями. На обратном пути в Тибет Ньё из зависти подкупил паромщика при переправе через реку, и тот тайком сбросил книгу Марпы в воду. Когда Марпа дома открыл свой ящик, то обнаружил в нем только камни и песок. Поначалу он думал, что путешествие оказалось напрасным, но со временем понял, что все же произошло что-то очень особенное. Он все чаще переживал, как через него говорил какой-то голос, из рук истекала некая сила, и все больше людей обретало доверия к нему и желало благословения. Марпа организовал много медитационных групп, часто ведомых женщинами, и привел многих на быстрый Алмазный путь. Хотя он и вернулся домой без текстов, но, исключительно благодаря своей преданности Наропе, принес в Тибет его благословение. Так как возникла нужда также в оформленных инструкциях для поддержания передачи, Марпа отправился к Наропе еще раз. Как и в первый раз, он взял с собой столько золота, сколько мог раздобыть.

Он был уже готов для высших средств и получил «Шесть Учений»: поучения но внутреннему теплу, ясному свету, состоянию сна, иллюзорному телу, переносу сознания и промежуточному состоянию. Эти методы используем мы и по сей день. Вернувшись обратно в Тибет, он перевел и распространил эти сокровища и стал известен как «Марпа-Переводчик». Марпу либо очень почитали, либо отвергали. Внешне он был опекающим лидером, прирожденным «командиром» и мужем нескольких жен, охотно и энергично приводившим в исполнение свои замыслы, в то время как внутренне он реализовал всевысочайшую мудрость Ваджраяны. Тот, кто получал от него посвящения и сильные передачи, переживал его по-настоящему как Будду. Он демонстрировал на небе и в своем собственном теле колеса силы Высшей Радости и других Будда-аспектов. Самым главным учеником Марпы был , чья история жизни достаточно известна. Ситуация его была непростой. Его отец при смерти, в горячечном бреду распорядился, что его должен заменить дядя Миларепы. Дядя с женой захватили все имущество семьи Миларепы и ввергли ее в большую нужду. Мать Миларепы была так разгневана случившимся, что под угрозой самоубийства принудила юного Миларепу пойти учиться колдовству, поскольку тот не был в состоянии сражаться один с врагами семьи при помощи меча. За несколько лет он освоил несколько практик черной магии, таких, как убийство на расстоянии и вызов страшных бурь с градом. Средства оказались эффективными, и он умертвил 35 врагов своего рода. Но прошло немного времени, как он начал чувствовать себя не в своей тарелке. Он не мог спать ночью и есть днем. Когда он ходил, ему хотелось поскорее сесть, а когда сидел — встать и пойти куда-нибудь. Он потерял покой, что-то постоянно грызло его. Однажды учитель, у которого он учился магии, сказал ему: «Я осознал, что мы стали источником больших страданий. Выбирай, или ты останешься здесь с моей женой, а я уйду, чтобы научиться как можно преобразовать негативное, или же я останусь с моей женой, а иди ты. Одному из нас следует сделать нечто благоразумное». Жена пришлась не совсем по вкусу Миларепе, и он отправился в путь.

Он пришел к одному учителю, который дал ему посвящение в одного красно-черного Защитника и сказал: «Если ты будешь использовать практику по утрам, то достигнешь Просветления во второй половине дня; если будешь делать ее во второй половине дня, то просветлеешь вечером». Миларепа подумал про себя: «Хорошо, у меня, значит, достаточно времени», — и лег спать. Лама застал его при этом, разбудил и сказал: «Очевидно, я не обладаю необходимой связью, чтобы дать тебе мотивацию, но в своей медитации я почувствовал, что учитель по имени Марпа действительно может помочь тебе». Услышав имя Марпы, Миларепа чуть не потерял сознание от чувства преданности и тут же отправился к нему. Когда он его встретил, Марпа как раз собирался вспахать участок земли, чего не делал уже много лет. Миларепа не узнал его и осведомился, может ли тот привести его к Марпе, на что получил ответ: «Я представлю тебя ему, но прежде ты должен будешь вспахать это поле. Вот пиво для тебя». Миларепа вспахал поле и выпил все пиво — добрый знак того что он воспримет сразу все поучения. Его ученичество у Марпы было ничем иным, как страданием, Он прочищался насквозь. Представление о том, что после смерти с впечатлением от 35 умерщвленных им людей в уме он придет в состояние мании преследования, давало ему мотивацию переносить всё. Он не знал никого другого, кто, как Марпа, имел средство, могущее привести к Просветлению за одну жизнь. Большая часть очищения проходила по одному и тому же образцу. Марпа просил его построить дом особенной формы и обещал дать ему учения после того, как все будет готово. Миларепа вкалывал, как лошадь, живот и спина его были в ранах от перетаскивания камней. И вот проходит мимо Марпа и спрашивает: «Что ты здесь делаешь?» Миларепа в ответ: «Я строю для тебя дом, и ты обещал мне дать после этого освобождающие поучения». Марпа: «Но этот дом ужасен. Я, наверное, был пьян, когда заказывал его. Снеси его, отнеси камни туда, где взял, и построй новый дом — вон там. Тогда получишь поучения, которые хотел». Таким образом, через строительство и снос четырех домов (строившихся в форме символов четырех Будда-активностей) проходило внешнее, а через разочарования — внутреннее очищение Миларепы. Последние строения — огромный зал и одиннадцатиэтажная башня—стоят до сих пор.

Особенно болезненно воспринимался Миларепой тот факт, что к Марпе отовсюду приходило много учеников, которые получали высокие поучения и посвящения, в то время как самого Миларепу все время выставляли за дверь. Дагмема, главная жена Марпы, дополняла его деятельность, то и дело пытаясь помочь Миларепе попасть на посвящения. Он становился тогда доверчивым и открытым, тем болезненней был очередной вылет за дверь. Таким образом, находясь между этими двумя полюсами, Миларепа развивался очень быстро. И вот однажды, в совершенно обыденной ситуации, Марпа сказал: «Великий чародей должен прийти. Сегодня он — главный гость». Вместе с Дагмемой он дал Миларепе всю передачу тела, речи и ума. Он преобразовал вибрации своего тела из плотной материи в световую энергию, и Миларепа увидел совершенно ясно круги силы Будды в пяти центрах Марпы. Затем он замуровал Миларепу для медитации в пещере. Миларепа проделал там подготовительные упражнения, во время чего имел важные, основополагающие опыты роста ясности в уме. Затем он получил дальнейшие поучения от Марпы. Но вот однажды ему приснился сон — настолько яркий, что он забыл про все остальное. Он увидел родительский дом с обвалившейся крышей, повсюду бегали мыши, а его мать лежала мертвая на полу. Не от давая себе отчета в том, что делает, он прорвался сквозь стену и помчался к Марпе. Он влетел в комнату, когда Марпа еще спал. Лучи солнца упали прямо ему на лицо, а Дагмема в этот момент внесла еду. Марпа объяснил ему тогда: «Еда и лучи солнца означают, что все у тебя будет цвести. Ты будешь способен нести поучения дальше. Но то, что ты застал меня спящим, означает, что мы больше не увидимся в этой жизни».

Все мысли Миларепы были о матери, и он тогда не смог толком это уяснить. Марпа велел ему остаться еще на несколько дней и дал точные указания когда и при каких знаках развертывать определенные свитки с текстами. После этого он разрешил ему идти. Придя домой, Миларепа обнаружил все таким, каким видел во сне. Он сел и стал бродить взглядом по вещам, как вдруг заметил, что сидит на костях своей матери. Понимание всеохватывающего непостоянства пронзило ему сердце. Он поклялся сосредоточиться исключительно на работе с умом и не позволять ничему удерживать себя. Его усердие было так велики, что он не находил времени даже позаботиться о еде и питался почти только крапивой, росшей в изобилии вокруг его пещеры. За годы цвет его кожи стал зеленым, и охотники, проходившие мимо, принимали его за привидение. Силой своей преданности и медитации Миларепа реализовал все освобождающие качества. Так как у него очень рано открылся речевой центр, его опыты вытекали из него в форме красивых песен. Многие достигали того же уровня реализации, что и он, но способность так вдохновенно излагать Учение сделала его опыт Просветления легко перенимаемым. Поскольку Миларепу часто видели совершающим полеты с горы на гору, и помимо этого он совершал еще десятки чудес, к нему приходило все больше учеников. Одним из них был Речунгпа, наикрасивейшее излучение Алмаза в Руке — силы всех Будд и «отца» Махакалы - Большого Черного . Он владел высочайшими практиками и привел многих женщин к Просветлению, но по природе был очень независимым и не хотел оставаться на одном месте. Речунгпа беспрерывно создавал повсеместно новые круги силы, и его называли «луноподобным» учеником Миларепы. Затем пришло время, когда для сохранения линии преемственности, кроме веселых йогов, стала необходимой также организация. Эту задачу претворил в жизнь солнцеподобный ученик Миларепы, — образец добродетели в нашей, вообще-то, весьма буйной линии. Он являлся перерождением Бодхисаттвы десятого уровня.

Он был в свое время учеником Будды Шакьямуни в Индии и получил вместе со многими другими Бодхисаттвами поучения, в которых Сутра и Тантра дополняли друг друга. Когда Будда спросил, кто готов в будущем принести эти учения в большую снежную страну на севере, вызвался монах по имени Да'о Шёну. 1500 лет спустя он пришел в мир как Гампопа. Он был также среди держателей линии первым монахом. До тех пор у нас были миряне, йогины и йогини. С того времени наряду с передачей йогов и мирян существует также традиция монахов и монахинь. Гампопа, видимо, не получил наставления, как видеть Учителя как Будду, или же не понял его, и высокий уровень, на котором он находился, сделал для него трудным поиск Учителя. Ему гораздо лучше удавалось видеть везде недостатки, и неудовлетворенность его возрастала, пока однажды ночью ему не приснился йогин, который, вися перед ним в воздухе, помочил слюной палец и брызнул ею прямо ему в лицо. С того момента его углубление в медитации стало безграничным. На следующий день он проходил мимо трех нищих, которые громко переговаривались друг с другом. Один говорил: «Надо быть королем — тогда всегда хватает еды»; другой же возражал ему: «Надо быть как Миларепа, тогда нет больше и нужды в еде». В то мгновение, когда Гампопа услышал имя Миларепы, он еле устоял на ногах и интуитивно понял, что это — йогин из его сна. Гампопа пригласил нищих к себе, щедро угостил их и стал расспрашивать про Миларепу, пока они не растворились в пространстве, ибо были ни чем иным, как излучениями Миларепы. Вне себя от радости, забил он в большущий барабан и затрубил в самую длинную трубу из Восточного Тибета. На пути к Миларепе он был полностью во власти преданности, и глаза его были полны слез. Он обнимал и целовал людей, которые могли ему что-либо сказать про Миларепу, так как думал, что они — излучения. Миларепа в это время сидел в своей пещере со своими учениками и то смеялся, то снова становился серьезным, а иногда совершал какие-то движения руками. Его ученики хотели знать, в чем дело, и он объяснил: «Мой совершенно особенный ученик Гампопа идет сюда и ведет себя как пьяный. Только что он упал с горы, и мне нужно было высылать людей, чтобы те подняли его. А до этого у него кончились запасы воды, и мне нужно было сделать для него родник». Наконец, Миларепа послал учеников встретить Гампопу. Первой встретила его одна девушка и сказала: «Ты, должно быть, Гампопа — совершенно особенный ученик Миларепы».

И хотя он был на десятом уровне Бодхисаттвы, где остается только очень тонкий слой завес, все же немного возгордился. Когда его привели к Миларепе, ему пришлось сначала провести десять дней в соседней пещере, пока его гордость не улеглась. Но дальше время было насыщено событиями до предела: за очень короткое время Гампопа получил все поучения и полное благословение, однако некогда было их реализовывать. Почти сразу после передачи Миларепа объяснил: «Тебе нужно снова идти. Люди, с которыми ты имеешь кармическую связь и которым должен помочь, ждут сейчас в Восточном Тибете, и тебе надо идти к ним». Он рассказал ему об одной горе в форме существующей сегодня «шапки Кармапы» и поручил ему основать там впервые медитационные центры и монастыри. Далее Миларепа пообещал ему, что, обучая, он будет учиться сам и через работу для других достигнет полного Просветления. Последними словами Миларепы при расставании были: «У меня есть еще одно наставление, но оно слишком высокое для тебя, я не могу тебе его дать». Гампопа выразил благодарность и, попрощавшись, стал спускаться по узкой тропинке, как вдруг Миларепа пролетел над ним и стал ждать его на следующем большом камне. Он посмотрел на Гампопу и сказал: «Если я не дам его тебе, то кому тогда мне его дать?» Повернувшись, он поднял длинное платье и показал Гампопе свой огрубевший, весь в рубцах и ссадинах, обнаженный зад и прокомментировал: «Если ты не будешь медитировать столько, сколько я, то ни к чему не придешь. Теперь можешь идти». У многих людей была кармическая связь с Гампопой, и в Восточном Тибете вскоре возникло много мест для медитации и монастырей. Однажды в монастырь к Гампопе пришли три здоровяка из Кхама. Они устроили пирушку и много веселились, пока не были обнаружены монахами. На утро их выгнали. Когда эти люди покидали монастырь, Гампопа почувствовал, как от монастыря удаляется колоссальное силовое поле, и увидел, что птицы со всей округи улетают вниз вдоль дороги. Он поспешил остановить и вернуть этих людей. Затем он проверил, подходят ли они для того, чтобы получить учения, полученные им самим от Миларепы, и дал их различными способами. Их предводитель, выделявшийся особенной силой, получил все учения.

Голова его была очень выдающейся: он рано поседел и имел резко выступающую вперед нижнюю челюсть. Он укрылся в пещере, которая была настолько мала, что коленям его пришлось покоиться снаружи на снегу. Через восемь месяцев он достиг полного Просветления. Таким образом, это рекорд в нашей линии. Другие йогины отчетливо увидели над его головой пятиугольное сине-черное силовое поле. Гампопа узнал в нем и подтвердил, что он — тот самый, кто неоднократно предсказывался Буддой, например, в Махасамадхираджа - и Махапаринирвана-Сутре. Гуру Ринпоче также предрекал его приход. Кармапа поблагодарил Гампопу и отправился в Центральный Тибет. По пути туда он основал два крупных монастыря. Однажды он подбросил свои четки в воздух, их подхватила большая черная птица (черные птицы — это активности Большого Черного) и полетела к горе, которая называется «Гора Великой Радости». На месте, где она уронила четки, возникли монастырь и община Цурпху. Эта гора, расположенная в конце длинной долины на расстоянии 70 километров от Лхасы, была очень удобной для йогинов большим количеством естественных пещер и просветленных силовых полей. О Черной Короне, силовом поле над головой Кармапы, в пророчествах Будды и Гуру Ринпоче говорится, что тот, кто ее увидит, в течение трех последних жизней больше не перерождается в сложенном из условий мире, но попадает на чистый уровень сознания, откуда может по желанию возвращаться как тело-воплощение. Сказано также, что тот, кто даже только слышит имя Кармапы — а оно означает «Активность всех Будд», благодаря завязанной на нем энергии достигает Освобождения в срок от семи до шестнадцати жизней. Этот первый Кармапа, по имени Дюсум Кхъенпа, родился в 1110 году. Его имя означает «Знаток Трех Времен» — прошлого, настоящего и будущего. В возрасте восьмидесяти трех лет покидая свое тело, Дюсум Кхьенпа увидел, что его работа еще не завершена и что его ученики еще нуждаются в нем. Тогда он решил прийти еще, и он был первым Ламой Тибета, который пообещал и дальше принимать человеческие рождения одно за другим с тем, чтобы ученики его вступали с ним в связь и могли продолжать развитие. Он оставил письмо со всей информацией о своем следующем рождении, и через несколько лет после его кончины ученики, следуя указаниям, нашли его маленьким мальчиком. Его поток сознания из прошлой жизни остался непрерванным. Он знал все как прежде и уже ребенком благословлял животных. Второго Кармапу звали Карма Пакши, и по нескольким причинам он был экстраординарен. Описание его деяний содержится не только в китайских и монгольских хрониках и тибетских «Голубых Анналах», как это обстоит со всеми другими Кармапами, но также и в западных документах. В полном собрании сочинений Марко Поло много рассказывается о Карма Пакши. Когда правитель Монголии Кублай-хан стал слишком стар для того, чтобы удерживать свою империю мечом, и выяснилось, что его единственный сын (он занимался больше войной, чем любовью) — эпилептик, он начал думать, что могло бы удержать империю от распада. Решив, что подходящее средство здесь — религия, и будучи человеком практичным, он пригласил представителей всех доступных религий. Пришли многие: буддисты, христиане-несторианцы, суфии, всевозможных ветвей индуисты, даосы, шаманы. Марко Поло описывает, что в разгар дискуссии пошел человек по имени Бакши. Это был второй Кармапа, Карма Пакши. Как только он вошел, вилки, ножи и чашки сами собой поплыли по воздуху к губам Кублай-хана. Это его глубоко поразило, и он сказал: «Победил господин с Черной Короной». В знак того, что он не шутит, он велел казнить всех остальных. Но Кармапа объяснил ему, что религии — как лекарства: невозможно излечить все болезни одним лекарством, разным людям нужны разные поучения. Таким образом, головы остались на плечах. Благодаря влиянию Карма Пакши монголы стали приносить меньше боли, перестав истреблять население целых регионов. Монгольские правители Центральной Азии и Северного Китая были не в ладах друг с другом. Они оба пригласили Кармапу, и когда тот посетил Монголию, китайский правитель ощутил себя ужасно оскорбленным. Он решил схватить Кармапу, чему тот не препятствовал. Это позволило ему через йогическую силу взять все в свои руки и направить развитие Китая в гуманное русло на столетие вперед. Когда они пытались убить Кармапу мечом, он менял вибрации своего тела из массы в энергию, и все проходило сквозь него. Когда они хотели его утопить, Кармапа надолго опускал дыхание глубоко в тело и брал энергию из воды. Когда они хотели его отравить, при помощи визуализации внутренних каналов Кармапа преобразовывал яд в энергию и начинал ярко светиться.

Только одно ему, по всей видимости, не очень понравилось: когда его пытались подвесить за остроконечную бородку. Он был первым и последним Кармапой с бородой. После этого непросветленные Защитники из мандалы Большого Черного, главного Защитника нашей линии, и его супруги Сиятельной Богини вызвали землетрясения и эпидемии. Тогда правитель уступил, пришел к Кармапе и запросил мира. Он подарил ему золото и серебро, которые Кармапа доставил в Тибет фантастическим способом. Он сбросил все это в реку близ Пекина и возвратился в Цурпху. Там он медитировал на реке до тех пор, пока золото и серебро, выброшенные в Китае, не выплыли на берег в Тибете. Это — чудо, больше всего впечатляющее тибетцев, ибо владеть энергиями в воде и земле — нага энергиями — труднее всего вообще. Из золота и серебра по велению Кармапы была отлита самая большая статуя Будды в Тибете, которая лишь с огромным трудом была взорвана коммунистами в 1966 году. Куски от нее мы распределили между нашими главными Центрами на Западе. Второй Кармапа также оставил письмо со сведениями о своем следующем перерождении в качестве третьего Кармапы Рангджунга Дордже. Так все Кармапы оставляли точные данные о своем следующем перерождении. Среди них женат был только пятнадцатый Кармапа — у него было несколько жен и много детей, которые все были высокими перерожденцами. Все остальные Кармапы были монахами, ибо это было полезнее всего для работы в Тибете; шестнадцатый Кармапа тоже был монах. В принципе все Кармапы — безграничная любвеобильная возможность пространства, полное Просветление, но проявляют они именно те активности, которые нужны в соответствующее время. Во время второго Кармапы часто была нужда в преобразовании энергии, во время восьмого Кармапы Микьё Дордже нужны были мудрость и проницательность, а шестнадцатый Кармапа осуществлял сильную умножающую активность. Перед смертью в 1922 году пятнадцатый Кармапа оставил письмо, в котором говорилось: «В день полнолуния шестого месяца года деревянной мыши (1924), из полного любви пространства истины, в семье Атхуп, у золотой реки в городе Денкхок, там, где однажды стоял великий стрелок из лука Денмар, перерожусь я в теле земной богини. Мое имя будет Рангджунг Ригпе Дордже».

Шестнадцатый Кармапа имел всю передачу и был, наверное, единственным, сумевшим во время захвата Тибета китайцами вынести из страны все реликвии линии. Благодаря его благословению не утеряно ничего важного. Силой своей активности и с помощью учеников он распространил Учение по всей Земле. Линия Карма Кагью была не очень большой в Тибете, будучи аполитичной и ориентирующейся на практику; однако на Западе сегодня она представлена повсеместно. История нашей линии показывает, что все, кто достигал цели на протяжении 1100 лет, начинали так же, как и мы: с желаниями, надеждами и неуправляемым умом. Много работы и благословение приводили их к Просветлению, и они передавали свой опыт дальше. Это не были абстрактные существа, имевшие совершенно иные представления, нежели мы, они просто входили в поток благословения с полным доверием и развивались прежде всего через преданность, пока не реализовывали качества своего Учителя и в совершенстве не познавали природу своего ума. С прикладной точки зрения, это — гарантия того, что время, заполненное практикой — в любом случае плодотворно. Это означает, что если мы верны своей связи с Учителями, действительно работающими для Кармапы, и с нашими друзьями на пути — развитие есть всегда.

Так было до сегодняшнего дня, то же будет и дальше, с нами.

Выдержка из (перевод с английского В.Рагимов)